Фрагмент из документального романа американского журналиста и писателя Тома Вулфа «Нужная вещь» прекрасно демонстрирует развитие событий первого этапа «Битвы за Космос» и то место, которое в ней занимал русский конструктор Сергей Королев. Особо ценно, что это взгляд «с той стороны». Признание полного поражения США по всем фронтам – не продукт «коммунистической пропаганды», а объективная реальность, зафиксированная в массовом сознании американцев.

Другое дело, что личность Сергея Павловича в этом изложении обретает какие-то пугающие, даже инфернальные черты. Вряд ли Королев демонически хохотал над неудачами соперников. Еще менее вероятно, что он согласился бы с такой оценкой своей роли. Известно его интервью, вошедшее в книгу Александра Романова «Конструктор космических кораблей», где он категорически протестует против чрезмерного выпячивания своей фигуры: «В одном из репортажей кто-то из вас, журналистов, написал примерно так: «Главный конструктор – мозг, душа, сердце всего дела». Да, я один из руководителей. Но не забывайте: все, что сделано, делается и будет сделано по созданию ракет-носителей, космических кораблей, подготовке космонавтов, – это результат усилий значительной группы ученых, конструкторов, людей подлинного таланта. Прошу это всегда помнить...»

И все же иногда взгляд со стороны бывает верен. Да, талантливых инженеров и конструкторов у нас хватало – другие для проектирования и создания космической техники попросту не годились. Основательные, последовательные, превыше всего ценившие надежность… Теоретически каждый из них мог бы стать главным конструктором – слова у них с делом не расходились.

Именно это качество считается высшей похвалой инженерам и конструкторам. Однако случай Сергея Королева – тот уникальный, чуть ли не единственный в мировой истории прецедент, когда справедливо обратное. Слова у него с делом все-таки разошлись. И, как ни странно, слава богу. Потому что это были очень горькие, хотя и абсолютно правдивые слова. Вот они: «В освоении Космоса нам уготовано второе почетное место».

Сейчас это кажется невероятным, но слова Королева точно отражали реальное положение вещей. Сергей Павлович был назначен главным конструктором 9 августа 1946 года. И пусть громкое название никого не обманывает – имелась в виду всего лишь должность главного конструктора «Изделия №1», как тогда называли отечественный аналог немецкой баллистической ракеты ФАУ-2. По сути, Королев возглавлял один из отделов нового учреждения – Государственного союзного НИИ реактивного вооружения. О полетах в Космос речи вообще не велось – нужна была только и исключительно боевая ракета. Желательно – такая же, как немецкая. Можно лучше, но инициатива наказуема.

И даже на этом пути с достаточно скромными целями стояло множество объективных препятствий. Прежде всего – катастрофическое проседание нашей промышленности по материалам. Немцы при производстве своей ракеты использовали 86 марок стали. В СССР было только 32. По цветным металлам соотношение было тоже нерадостным – для 59 марок смогли подобрать только 21 аналог. Чуть лучше было в плане полимеров, но именно что чуть – требовалось 87 видов резин и пластмасс, а советские предприятия давали лишь 48. В общем, стартовые условия были настолько паршивыми, что даже «почетное второе место» казалось слишком оптимистичным прогнозом…

Академик Борис Раушенбах, который начал работать с Королевым еще до войны, а потом занимался созданием систем ориентации и коррекции полета всех космических аппаратов, оставил о своем шефе весьма любопытный отзыв: «Иногда говорят, что Королев был выдающимся инженером и ученым. С этим трудно согласиться. Королеву лично не принадлежит ни одного какого либо особенно интересного конструктивного решения сложного элемента конструкции, что характерно для выдающихся инженеров. Не был он и ученым в обычном смысле этого слова – в науке нет ни одной теории или теоремы Королева». Может показаться, что это поклеп и навет, но Раушенбах в финале своей тирады добавляет самое главное. То, что объясняет многое, если не все: «Выдающихся ученых и инженеров много, Королев же был явлением уникальным…»

Вообще эта уникальность проявилась рано. Сергей Королев родился 12 января 1907 года, и уже в 17 лет спроектировал свой первый «безмоторный самолет», как тогда называли планеры. То есть по корням он был авиаконструктором и летчиком-планеристом. Путь для многих обычный, но был один характерный момент. Планеры и самолеты Королева не были самыми лучшими. Но были самыми необычными. Даже странными – скажем, его планер «Красная Звезда» был первым в мире, способным выполнять фигуры высшего пилотажа, чего от планеров, вообще-то никогда не требовалось.

Первый звоночек той самой уникальности – стремление прыгнуть выше головы, работа на опережение, ответы на еще не заданные вопросы, нестандартные, нелепые и даже безумные с точки зрения «нормальных» конструкторов решения. Тот же Раушенбах, едва придя в возглавляемый Королевым отдел реактивных летательных аппаратов РНИИ, был обескуражен его подходом к делу: «Вот вы, все молодые люди, хотите обязательно строить ракеты или ракетные моторы и считаете, что все дело в них, а между тем сегодня это уже не так! Как строить ракеты и моторы, мы уже знаем, а управление полетом, устойчивость движения стали узким местом…» А ведь на дворе 1937 год, то есть утверждение: «Мы уже знаем, как строить ракеты», реальности, мягко говоря, не соответствует. И все-таки Королев упрямо гнет свою линию, работая на опережение.

Писатель и историк космонавтики Антон Первушин дал Сергею Павловичу любопытную характеристику: «Таких людей называют визионерами. Это люди, которые в силу своего опыта, в силу хорошо поставленного мышления, природного ума просто видят, что будет дальше. Они тот образ будущего в голове держат, других призывают к правильным решениям в рамках этого образа будущего, и сами стремятся это будущее создать». Утверждение слегка отдает чем-то нездешним, но ключевые слова тут – «в силу хорошо поставленного мышления и природного ума».

Сергей Павлович действительно генерировал образы будущего. Однако не абстрактного, а вполне конкретного. Собственно, поэтому его должность в итоге не только писали с большой буквы, но даже произносили как бы с нее: «Главный конструктор». Он действительно представлял, видел ракету или космический аппарат, которые еще предстояло создать, сразу и в целом, системно и комплексно. Какие-то конкретные решения он находил сам, но одновременно привлекал к работе тех, кто «попадал» в его видение. Так, Королев еще в 1947 году предложил оригинальную идею сделать боеголовку ракеты отделяемой – потом это легло в основу разработки спускаемого аппарата космического корабля. В 1949 году он буквально спас НИИ Михаила Тихонравова, дав ему заказ на выполнение тематической работы «Исследование возможностей и целесообразности создания составных ракет дальнего действия типа «пакет». А ведь институт Михаила Клавдиевича за идею «пакетной ступени» чуть было не разогнали как «занимающийся неактуальными проблемами». Но именно эта идея совпала с представлением Королева о том, какой должна быть космическая ракета. Идея была воплощена в реальность – знаменитая Р-7, созданная по пакетной схеме, вывела на орбиту и первый спутник, и первого человека.

Но «Великолепная семерка» могла бы не состояться, если бы Королев не работал с опережением и по другим направлениям. Эскизный проект Р-7 был закончен в 1954 году. А в начале 1957 года ракета уже была готова к испытаниям. Скорость потрясающая – за три неполных года был создан не просто сложнейший аппарат. Была фактически создана космическая промышленная отрасль как таковая. С нуля ничего подобного создать было нельзя. Значит, старт надо искать где-то раньше. Но где?

С чисто формальной точки зрения таким моментом полагается считать создание в 1946 году НИИ-88, того самого Государственного союзный НИИ реактивного вооружения. Однако создание структуры еще ничего не значит. Институт может дать результат, а может и не дать. И вот тут на авансцену как раз и выходит Сергей Королев. В 1947 году он подает правительству доклад «Заметки по ракетной технике», где заявляет, что нужно не копировать немецкие ракеты, а создавать свои и на своих материалах. Параллельно он создает при МВТУ имени Баумана Высшие инженерные курсы переподготовки специалистов различного профиля для работы в ракетостроительной промышленности. Это и был тот самый старт. С 1948 года ракетная отрасль стала пополняться специалистами. Ракета Р-2, взлетевшая в 1949 году, была изготовлена полностью из отечественных материалов. На очереди были Р-5 и та самая Р-7, уже космическая. И за всем этим, как ни крути, стоял один человек.

В этом сходятся все, кто работал с Королевым. Глеб Максимов, разработчик первого спутника и аппаратов серии «Луна» утверждал: «Его энергии и воле подчинялись все общающиеся с ним в это время, даже не подчиненные ему люди, даже стоящие выше в служебном отношении. Это необъяснимо, но это так». Евгений Шильников, инженер-электронщик, работавший над запуском первых спутников и Гагарина, шел еще дальше: «Он своей волей и убежденностью заставлял ракеты летать. Можно сказать, они летали, потому что так хотел Королев».

По-настоящему большие открытия – колесо дороги, лодка и парус, земледелие и письменность – были совершены очень давно. Мы никогда не узнаем имен «первых людей на первом плоту». Но одно исключение есть. Мы точно знаем, что Космос для человечества открыл Сергей Королев.

• Главной целью Королева был пилотируемый полет к Марсу. В 1962 году в докладе «План освоения Марса и Венеры» он буднично указал дату первой марсианской экспедиции – 1974 год.

• Работа в учреждениях, подчиненных Королеву, строилась по его личному правилу: «Можно сделать быстро, но плохо, а можно – медленно, но хорошо. Потом все забудут, что было быстро, но будут помнить, что было плохо».

• До сих пор непонятно, встречались Королев и Циолковский, или нет. Документальных свидетельств пока не найдено, хотя об этой встрече Сергей Павлович не только писал в официальной автобиографии, но и рассказывал дома.